Что произошло?
24 – 26 июня 2024 г. отечественные СМИ, включая ориентированные на бизнес-сферу, а также - профильные, освещающие различные стороны юриспруденции в России, буквально наперегонки размещали и комментировали «горячие» во всех смыслах новости о введении ЕС «нового/очередного» пакета санкций, 14-го по счету.
Анонс очередной санкционной атаки в отношении России состоялся 24 мая 2024 г., с размещением на сайте Совета ЕС пресс-релиза, и общего описания принимаемых запретов и ограничений, указывающих на их масштабный и комплексный охват. Нормативные акты Совета ЕС, принятые в обоснование указанного пакета санкций, опубликованы в официальном журнале ЕС от 24.06.2024.
В рассматриваемом случае, речь идет о Регламенте Совета ЕС № 2024/1745 oт 24.06.2024 г. (Council Regulation (EU) No. 2024/1745), которым вносятся изменения и дополнения в ранее принятый Регламент Совета ЕС № 833/2014 от 31.07.2014 г., являющийся базовым, и применяемый ЕС для реализации целей санкционной политики в отношении России. В развитие этого Регламента от 24.06.2024, в ту же дату Советом ЕС было также принято Решение Совета ЕС № 2024/1744 (Council Decision No. 2024/1744).
В чем дело?
Одной из таких мер, входящих в 14-й санкционный пакет, явился запрет прямо или косвенно совершать сделки с указанными в Регламенте юридическим лицом (лицами) или органами, использующими правовой механизм, предусмотренный в ст.248 и ст.248.2 АПК РФ, известный как «Закон Лугового». Мотивировка указанного запрета изложена в п.15 Вводной части Регламента № 2024/1745, из которой следует: «В 2020 году Россия ввела новые положения в свой Арбитражный процессуальный кодекс с целью обеспечения, если иное не установлено международным договором России или соглашением сторон, исключительной компетенции судов в России в спорах с участием лиц, в отношении которых применяются ограничительные меры, или в спорах о одно российское или иностранное лицо с другим российским или иностранным лицом, если основанием для таких споров являются ограничительные меры. Такое законодательство, которое широко применяется российскими судами, преследует четкую цель или последствия принудительного удовлетворения требований в отношении активов компаний Союза в иностранной юрисдикции, требований, которые в противном случае им было бы запрещено удовлетворять в соответствии с Регламентом (ЕС) № 833/2014 или Советом Регламент (ЕС) № 269/2014 (5).
Следовательно, с целью увеличения издержек для Российской Федерации в связи с ее незаконными действиями в Украине и принятия решения о прекращении таких действий, Решение (CFSP) 2024/1744 предоставляет возможность применять к компаниям, которые используют эти положения российского законодательства, определенные санкции и запрет на транзакции».
Вышеприведенное положение также дополнительно раскрывается в п.15 вводной части Решения Совета ЕС № 2024/1744.
Исходя из изложенного, в п.14 статьи 1 Регламента № 2024/1745 предусматривается положение, которым Регламент № 833/2014 от 31.07.2014 г. дополняется статьей 5ab с нормой следующего содержания:
«1. Запрещается прямо или косвенно заключать какие-либо сделки с юридическим лицом, организацией или учреждением, упомянутыми в пунктах (а), (б) или (в) статьи 11(1), которые подали иск в российский суд против физического или юридического лица, организации или орган, упомянутый в пунктах (c) или (d) статьи 13, для получения судебного запрета, распоряжения, судебной защиты, судебного решения или иного решения суда в соответствии со статьей 248 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации или эквивалентного российского законодательства в связи с любым контрактом или сделкой, исполнение которых было приостановлено, затронутые, прямо или косвенно, полностью или частично, мерами, введенными в соответствии с настоящим Регламентом или в соответствии с Постановлением (ЕС) № 269/2014, как указано в приложении XLIII». При этом, пунктом 2 указанной нормы предусматриваются условия, при которых данный запрет не применяется.
Вышеприведенные положения дополнительно также предусматриваются в п.1 статьи 1 Решения Совета ЕС № 2024/1744.
Как это понимать?
Произошедшее событие не могло не привлечь внимание юристов АБ СПб «Инмарин», поскольку вышеупомянутая тема, связанная с применением «Закона Лугового», не раз освещалась в отдельных материалах, в частности – по спорам, связанным с разрывом судостроительных контрактов между российскими предприятиями и финским концерном Wärtsilä, а также, по договорам морской перевозки с иностранными судоходными компаниями.
Что может означать для российской правоприменительной практики в целом действие 14-й санкционного пакета в этой части? Для этого небольшая предыстория.,
Инициирование и разработка «Закона Лугового» велись в рамках законопроекта № 754380-7. Его принятие с последующим активным применением позволило перевести споры с подсанкционными лицами из международного арбитража в российские государственные арбитражные суды, поскольку российские компании под санкциями и их аффилированные структуры столкнулись с существенными затруднениями в постоянно действующих международных арбитражных (третейских) судах, на что ранее указывало FORBES.
В целом, «Закон Лугового» совершил революцию в правовом регулировании арбитражного разбирательства, поскольку оказался в высокой степени востребованным нововведением при сложившихся условиях. Вместе с ним в правовую систему России из английского права был интегрирован институт anti-suit injunction.
Разумеется, тогда это вызвало значительный резонанс в сообществе практикующих юристов, а главным оказался вопрос: КАК ЭТО БУДЕТ РАБОТАТЬ? Ведь в данном случае, искусственно создавались дополнительные условия конкуренции как для юрисдикций, в которых выносились судебные решения, так и для механизма их исполнения, а вопрос об их признании - как таковой вообще оставался в стороне, поскольку ответ на него было обусловлен и мотивирован противоречиями внешнеполитического характера (как ранее указал по этому поводу С.Гландин, партнер BGP Litigation, раскрывая вышеприведенные обстоятельства, «Политика победила право»).
Очевидно, что российский законодатель, преследуя цели, определенные «Законом Лугового», предполагал в качестве приоритета реализацию протекционистских задач, создавая такой механизм защиты. Вместе с тем, имелось ли на тот момент понимание на перспективу, что в реальности этот закон не застрахует от параллельного судебного процесса за рубежом, и что судебные решения, принятые российскими арбитражами в его рамках, будут игнорироваться - как различными иностранными государственными институтами, так и арбитражами (третейскими судами)?
По сути, принятие 14-го санкционного пакета (в рассматриваемой части), явилось естественной реакцией Запада на то противодействие, которое Россия оказала с принятием и практической реализацией «Законом Лугового», поскольку тем самым Западу был поставлен барьер в попытках навязать России «свою игру» - как на «своем», так и «чужом» поле, итогом чего явилась невозможность для иностранного бизнеса обеспечить свои интересы за счет исполнения на территории России решений, принятых в иностранных юрисдикциях против российских компаний, попавших под санкции.
В свою очередь, последние получили средство для защиты своих интересов, и, как показала сложившаяся судебная практика – очень успешно его применяли, в силу чего, иностранный бизнес оказался в значительном проигрыше, с чем не имел намерение мириться. Это же сильно повлияло (в негативном плане) и на принижение авторитета публичных властей ЕС, поскольку у них возникло болезненное восприятие происходящего от понимания того, что действующие в ЕС правовые институты, предназначенные для урегулирования международных коммерческих споров - попросту игнорировались, а это указывало уже на неэффективность самих властей, как не способных обеспечить защиту интересов бизнеса.
Итогом этого стало, проще говоря, столкновение двух правовых систем, по своему характеру и масштабу сопоставимое со столкновением тектонических плит.
Что дальше?
Мнения экспертов по данному вопросу разделились, и не являются сколь-либо определенными – что, впрочем, и не удивительно, учитывая тот короткий отрезок времени, который прошел с момента принятия 14-го санкционного пакета ЕС, а самое главное – учитывая и различные позиции в юридическом сообществе по предшествующему периоду, с момента вступления в силу «Закона Лугового», на который и обращено действие этого нового блока санкций.
Пока что понятно только одно: институты международного арбитража, а также, государственные судебные институты (как в России, так и за рубежом), деятельность которых строилась на признании вынесенных ими судебных решений, обеспечивающих их исполнимость, а также – на доверии к определенным юрисдикциям, да и к правовым системам, в целом – получили очередной удар в этом раунде, а участвующие в нем противники – сошлись в жестком политическом и правовом клинче. Ответ на вопрос о том, кто от этого выиграл, пока остается неясен, также, как и о том, каким образом этот клинч разрешится, и когда.
На данный момент, пока что в выигрыше остались те, кто вел счет по очкам в этом раунде, то есть – практикующие юристы, участвующие в этих судебных процессах. Ну, и возможно - сама отечественная судебная практика, обогатившаяся правоприменительным опытом в рамках той правовой модели, которая была внедрена с принятием «Закона Лугового».
Бречалов Константин Леонидович
Адвокат, партнер
Адвокатское бюро Санкт-Петербурга «Инмарин»
